Порядок существования всеми возможными способами стремится вуалировать естественный отбор. Его беспощадность растворяется в культуре, которая прививает разнообразие представлений и программ деятельности. Следует учитывать, что далеко не все из них ориентированы на кооперацию и развитие. Многие создавались с теневой целью – выявить соперничающие особи, нанести им урон, сделать их неполноценными и неконкурентоспособными.

Такая цель обычно скрывается, поскольку ее осознание принципиально меняет модель восприятия и поведения. Когда у потенциальной жертвы наступает осознание угрозы, она больше не может доверять, начинает дистанцироваться и сопротивляться. Одним из способов предотвращения такого эффекта является лицемерие, без которого застать врасплох и нанести урон оказывается проблематично.

Лицемерие, апеллируя к доверию, не только скрывает истинные мотивы – оно вводит в заблуждение, прививает уязвимости и позволяет манипулировать даже в совершенно неравновесных конфигурациях. Поскольку лицемерие открывает возможности для получения конкурентных преимуществ в эволюционном разрезе, оно оказывается востребовано и неискоренимо.

На протяжении истории его не смогли обуздать ни правовые нормы, ни этические императивы. Скорее наоборот, господствующие элиты с помощью права и этики стали ограничивать условия и возможности для всех остальных, имитируя при этом честность, равенство и справедливость даже там, где их никогда не было.

Наименее приспособленные особи через лицемерные внушения получают иллюзии, а иногда – шанс на снисходительное отношение и жалкое существование. Наиболее приспособленные – устраняют конкурентов, делают их зависимыми и обреченными.

В непростом положении здесь оказывается лишь среднее звено, которому чужды иллюзии низа и понятны коварные замыслы, стоящие за лицемерием верха. В таком положении мир обнажается как перманентный делирий. Ситуация еще более усугубляется, когда становится понятно, что этот делирий практически неискореним, поскольку он легитимен снизу и сверху.

Внизу он закрывает бездонный ужас универсума, на фоне которого даже самая несостоятельная иллюзия способна успокаивать и вселять надежду. Чем более безнадежна ситуация, тем большее искушение возникает к тому, чтобы заменить фрустрирующее осознание реальности наивностью, верой и слепотой. В самом отчаянном случае делирий низом осознается, но вместо сопротивления и борьбы он предпочитает жизнь в невежестве и рабстве.

Вверху делирий прячет коварство и жестокость зверя, который без такого прикрытия и лицемерной маски обречен оставаться голодным. Он знает, что чем лучше он завуалирует свою истинную природу, тем большая удача его ждет во время охоты.

Соответственно, лицемерие содержит метафизическую развилку, которая высвечивается двумя модусами. Один из них – это просвет бытия, дающий шанс на одновременно заманчивую и отчаянную ситуацию, другой – явление зверя, готового к схватке.

Драма заключается в том, что лицемерие указывает на природу бытия как на последовательность иллюзорных планов, требующих раскрытия. Иллюзии каждого плана далеко не всегда очевидны, поэтому их поступательное разоблачение предполагает предельное развитие бдительности, ума и способности к трансценденции. Тот, кто не в состоянии обрушить иллюзии, становится жертвой того или иного плана.

В зависимости от степени проницательности, лицемерие вуалирует или обнажает переход от одного плана к другому. То, что для одного плана кажется истинным, на следующем трансформируется, становится неоднозначным и шатким. Чем дальше по планам заходит субъект, тем более несостоятельный и обнаженно-гротескный вид принимают иллюзии предыдущих планов.

Распознанное лицемерие метафизически сообщает о том, что далеко не во всех ситуациях стоит рассчитывать на прямое, непосредственное и достоверное знание. Напротив, следует исходить из потенциальной иллюзорности тех или иных представлений, испытывая их посредством собственного критического аппарата.

Разумеется, чтобы преодолевать планы иллюзий, самой по себе критики может быть недостаточно –  без основательных компетенций и видения критика способна превращаться в рационализацию, в оправдание текущей ситуации, в защиту ригидных устоев, глубоко укоренившихся внутри.

Метафизически естественный отбор реализуется через движение по планам иллюзий, в результате которого субъект теряет или обретает способность к артикуляции и ясность. Каждый из планов является вызовом и содержит свои собственные ловушки, зная которые всегда можно распознать, кто в них попался, а кто преодолел. Переход с плана на план связан со специфической трансформацией представлений, поэтому по глубине и качеству понимания всегда можно определить, кто есть кто.

Когда человек подходит к плану, который находится за рамками социальных и личных модальностей, лицемерие теряет антропоморфные черты – оно превращается в манипуляцию энергиями, к которой прибегают проявленные формы любого рода для собственной манифестации.

Итак, наши заключения сводятся к тому, что лицемерие скрывает или обнажает естественный отбор на культурном плане, то есть является формулой инициации. Сталкиваясь с лицемерием, наименее приспособленные особи впадают в иллюзии, дающие мнимую надежду, спокойствие в обреченности и согласие с порядком существования. Наиболее приспособленные и сообразительные – распознают иллюзии, что позволяет преодолевать ограничения, получать преимущества и трансцендировать.

E.R.

Иллюстрация - Мichael Cheval