Συνουσία

На протяжении истории взаимоотношения герметизма и науки оставались изменчивыми.

Герметизм зародился в поздней Античности и стал образом мысли, характерным для Западной традиции. Будучи изначально феноменом культуры мифа, он развивался в ее русле, но концептуально ей не принадлежал. От этой культуры герметизм унаследовал художественный язык, однако его форма служила не себе самой, а выражала знание, приращение которого требовало погруженности в сущее и осмысленности.

Наука изначально складывалась в культуре мифа, но ее становление в эпоху модерна требовало порвать с художественным языком, отчего между герметизмом и наукой возникло несоответствие. При этом сущностного расхождения между ними не было – познание универсума всегда оставалось их общей целью.

Вследствие внутреннего сходства и внешнего различия они длительное время притягивались и отталкивались. Подобно змеям кадуцея, герметизм и наука сходились в Возрождение и расходились в Просвещение, сходились снова – в эпоху романтизма, и расходились – в Новейшее время.

На стыке XIX-XX вв. их пытались соединить исследователи оккультизма (Ж. Анкосс, Т. Ройсс, Дж. Креммерц и др.), которые опирались на выражение «герметическая наука», однако их усилия оказались тщетны – оно до сих пор остается метафорой.

В начале ХХ века научная картина мира находилась под сильным влиянием объективизма, исходные установки которого не совпадали с герметическими. Вследствие этого концепт не мог быть разработан – еще не сложились условия, позволяющие его адекватно обосновать.

К настоящему времени объективизм не исчерпал себя, однако перестал задавать границы науки. В распоряжении современной философии и физики имеются аргументы и факты, позволяющие поставить под вопрос как объективистскую картину реальности, так и независимость ее наблюдателя.

Шаткость основополагающих установок приоткрывает объективизм в качестве идеалистического представления с иррациональным источником, претензии которого на реалистичность и универсальность неоднозначны. Это дает повод обратиться к философии в поисках альтернативной гносеологии и заново поставить вопрос о герметической науке.

Παιδί

Герметическая наука актуальна как формула, соединяющая в себе инициатическое и научное знание. Инициатическое знание требует демифологизации и интеллектуальной интерпретации, а научное – возвышения до метафизики и направленности на индивидуальную реализацию.

Принципиально, чтобы герметизм и наука давали синтез, а не смесь из противоречащих друг другу составляющих. Соответственно, они должны вступать в реакцию, превращающую их в новый концепт, который не сводится к набору их исходных качеств.

Для этого требуется соединение не форм, но сущностей, поэтому главная задача состоит в том, чтобы отделить грубое от тонкого – осторожно и с большим искусством. Чтобы ее выполнить, следует прояснить концептуальный план, позволяющий непротиворечивым образом сочетать их.

Герметическое знание по своим характеристикам – химическое, органическое, красочное, пластичное, реалистичное и фантастичное, многогранное и разноплановое. Оно сродни причастию, в коем поглощение части предваряет постижение целого так же, как знание признака позволяет постигать феномен, которому он присущ.

Герметическое знание возникает путем проживания и не сводится к описанию – его теория требует опыта и проницательности. Чем более деликатна и многомерна индивидуальность, тем деликатнее и многомернее это знание раскрывается в своей красоте, что радикально отличает герметику от эстетики с ее культом формы без содержания и от науки – с поиском истины без оглядки на красоту.

Когда герметическое знание исчерпывается, оно остается открытым для интерпретации на новых планах. Вместе с тем, природа этих планов такова, что чем дальше продвигается познающий, тем меньше остается возможностей понимания.

Поэтому, когда герметическое знание обнаруживает собственный горизонт, остается или начинать все сначала, проясняя все снова и снова посредством сомнений, или уходить в черноту, в которой ясность как данность завершена и наука перестает быть возможна.

Научное знание по своим характеристикам – умозрительное, формализованное, объективированное, инвариантное, фактическое, предметное и однозначное. Оно требует определения, которое дает представление не о части, позволяющей предвидеть вдаль, а о целом, которое подчиняется разуму и становится завершенным.

Научное знание подлежит абстрактному пониманию, сводится к описанию и транслируется посредством текста. Для него имеет значение объективированный носитель, а не индивидуальность, поэтому оно способно воспроизводиться социально.

Научное знание измеряемо, проверяемо и систематизируется в объяснениях, которые не допускают альтернативной интерпретации. Вместе с тем, оно прогрессивно, поэтому научные объяснения способны устаревать, становиться ошибочными и отбрасываться.

Различие в специфике герметического и научного знания подводит нас к вопросу о его форме, адекватной герметической науке. Ее вопрошание позволяет сделать общие заключения.

Принципы герметической науки

1. Внешнее выражение. Определенно, что знание герметической науки не должно оставаться сугубо внутренним, но находить внешнее выражение в высказываниях. Чтобы вывести его за пределы частной обусловленности, оно должно быть переведено в текст.

2. Отказ от художественного языка. Такая форма высказывания для герметической науки, в отличие от герметизма, не подходит, поскольку познавательная функция для этого языка не является определяющей, но сосуществует с другими – эстетической, исторической, культурной. Это не позволяет ему полноценно развиваться в рамках соответствующего предназначения и урезает возможности критики. Уход от художественных средств выражения подразумевает формальный, а не сущностный разрыв, который отсутствует на планах, где наука – искусство, ее понятия – символы, а теории – концептуальные произведения в специфическом стиле.

3. Восприимчивость к критике. Высказывания герметической науки должны иметь интеллектуально обоснованную интерпретацию, открытую для критики, которая способна обнажать и преодолевать проблемы, обусловленные несовершенством взгляда – его способностью впадать в иллюзии, ситуативностью, претенциозностью. Восприимчивость к критике подразумевает рационализацию, которую следует рассматривать не как сомнительное допущение рационального устройства бытия, но как доступное средство объяснения реальности, которая сложнее разума и превосходит его горизонт.

4. Тождество индивидуального и универсального. Герметической науке необходимо исходить из сущностного тождества индивидуального и универсального, которое преобразуется в проницательное видение общего порядка. Такая установка позволяет избавиться от объективизма как парадоксальной формы самоотрицания и субъективизма как ангажированной частностью формы релятивизма. Она обеспечивает не исключение и отчуждение субъекта, но, напротив, его исчерпывающее включение в процесс познания, направленный не только на приращение знания, но и на его собственное преображение в постижении.

5. Солипсизм. Герметическая наука как представление общего порядка зиждется на союзе конвенционализма и солипсизма. Поскольку человек не в состоянии выходить за пределы собственного индивидуального сознания, его видение подлежит объяснению и конвенциональной оценке. Экспертное признание не отменяет солипсической сущности этого видения. В своей продвинутой форме оно может сохранять адекватность, но становиться недоступным для понимания других, принимая вид индивидуалистского взгляда. Соответственно, чем дальше заходит герметическая наука, тем сильнее она приоткрывается как трансцендентальное искусство с единственно реальным солипсическим основанием.

6. Единство познания и реализации. Для герметической науки познание означает реализацию, а реализация – познание. Объект герметической науки – реальность, предмет – человек.

7. Согласованность чувства и интеллекта. Знание герметической науки должно простираться от опыта конкретной действительности к пониманию, от проживания – к понятию, от восприятия – к интеллекту и наоборот, отчего оно призвано преодолевать проблемы, порождаемые ограниченностью чувств, недостаточностью умозрения и их рассогласованностью.

8. Различение вместо противоположения. Знание герметической науки исходит из различения, вводящего в сложную и многогранную реальность, в которой нет противоположности одного и другого, но она может применяться как абстрактное средство редукции, если это позволяет извлекать пользу.

9. Единство разделов. Герметическая наука может разделяться по направлениям, однако фундаментально она интегрирует их, поскольку все направления в той или иной мере отражают друг друга и многозначно интерпретируют сущее.

10. Ограниченность заключений. Знание герметической науки должно стремиться к устойчивым заключениям, достоверным в тех или иных горизонтах. Нет никаких оснований полагать, что универсум, не познанный абсолютно и окончательно, подчинен универсальным законам, поэтому любые заключения о реальности имеют не безграничный, а ограниченный смысл.

11. Истина – средство. Стремление к истине для герметической науки является не целью, а средством – парадоксальной интенциональной установкой, поддерживающей познание как процесс. Обнаружение достоверности на некотором промежутке этого процесса не означает, что за ним она сохранит силу, поэтому истина способна утрачиваться и даже обращаться в ложь по мере развития познавательного процесса. Герметическая наука не занята поиском истины ради истины – она ищет истину ради экспансии света, луч которого высвечивает во тьме жизненный путь человека.

E.R.

Иллюстрация – Basilica Philosophica, 1618