Когда мы вопрошаем о смерти, мы приходим к метафизической развилке. Первый путь открывает нам реалистическую перспективу утраты осознания и необратимости распада. Второй путь вводит в разнообразие возможностей построения сценариев посмертного существования.

Первый путь – достаточно короткий, поскольку смерть заводит нас в тупик, за которым ничего нельзя верифицировать. Нам открывается необратимый порядок существования. Второй путь – настолько длинный, насколько мы по нему в состоянии следовать. Он дает воображению полную свободу для творчества.

На метафизической развилке происходит инициатическое испытание. Тот, кто способен видеть смерть непосредственно, обрушивает иллюзии и лишается наивности. Тот, кто уклоняется от этого видения, усугубляет иллюзии и становится еще более наивным.

Обрушение иллюзий вводит в ступор, в котором распадаются внутренние основания. Видение смерти аннигилирует значение частной, ограниченной, порочной и уязвимой индивидуальности. Следом наступает метафизическое безразличие и молчание, в котором подлинный субъект, очистившийся от тени индивидуальности, открывает глаза и обретает чистое видение.

Усугубление иллюзий ведет к бегству. Вместо разрушенных оснований возникают красочные миры, которыми тайно управляют страх и жалость. Видение смерти в них – виртуальный сценарий, который замещает опыт инициатического разрыва значительно более мягким драматическим переживанием.

Между двумя выделенными путями может быть множество пересечений. Феномены первого пути способны мифологизироваться на втором. Через обрушение иллюзий возможен переход со второго пути на первый и т.д.

Несмотря на все эти обстоятельства, метафизическая развилка позволяет четко разграничить трансцендентально-реалистский путь подлинного субъекта и путь, по которому идут фантазеры всех мастей – верующие, художники, безумцы и трусы.

E.R.